«Школы зачастую не могут доехать до турниров: не хватает денег». Как устроен детский футбол в России (и как – во Франции)

Главные цитаты со встречи Клуба Sport Connect, посвященного презентации рейтинга футбольности регионов России.

На самом деле в России не 2000 футбольных школ, а всего 200. Кажется, часть остальных приписывает себе футбольные занятия

Андрей Власов: Проблема с источниками информации точно существует – не столько в плане поиска цифр, сколько в плане их адекватности и правильности. Даже в официальной статистике проявляются какие-то ошибки. Когда мы [несколько лет назад] сделали рейтинг регионов, Москва была сильно возмущена, а на следующий год количество полей выросло в два раза – с 300 до 613. Москва поменяла статистику. Это произошло из-за смены критериев учета, полем стали называть, грубо говоря, каждую площадку с воротами.

Так и со школами. У нас в стране более 2000 школ – суперклассно, великолепно, нам очень нравится. И действительно в этих школах работают около 11 000 тренеров. Но из 2000 школ у нас всего 199 – футбольные. Тут не учитываются частные академии: «Спартака», «Краснодара» и так далее – их порядка десяти. Хорошо, тогда, получается, всего 210 школ на страну заняты подготовкой спортивного резерва.

У нас действительно централизация воспитания игроков. На всем Дальнем Востоке – всего 7 футбольных школ. Регион выходит из этой ситуации, делая комплексные спортивные школы – это когда в одном месте объединены несколько видов спорта. Но лучших стараются отобрать в эти 7 чисто футбольных школ. Я вообще не сторонник идти силами РФС в комплексные школы.

Гость Клуба Sport Connect: Я заместитель директора в одной из московских школ, в которой три вида спорта: футбол, настольный теннис и легкая атлетика. Я могу сказать, что это большой минус. Тренеры легкоатлетов и футболистов друг друга на дух не переносят – из-за конкуренции за детей. У каждой школы есть бюджетное финансирование и госзадание, на каждого ребенка выделяются средства. Футбольным школам выделяют значительно большие средства на футбол, нежели нефутбольным. И иногда я даже вынужден отщипывать деньги у легкоатлетов, чтобы футболисты не умерли с голоду. Главное – чтобы они об этом не узнали. Или наоборот.

Дмитрий Шнякин: Есть примеры нечистоплотности, когда школы, наоборот, записывались футбольными ради выгоды?

Андрей Власов: Данные открытые. Посмотрите сайт Москомспорта. У нас Самбо-70 развивает футбол.

Тренеры в России часто получают 15 тысяч рублей. РФС хочет увеличивать зарплаты, оплачивая командам дорогу до турниров Андрей Власов: Есть еще одна очень интересная цифра: школы тратят на спортивную действительность меньше 6% бюджета. Больше 60% тратятся на зарплаты – так школы пытаются удерживать лицензированных тренеров.

Антон Смирнов, футбольная правовая компания «Алетейя»: «Большинство школ – бюджетные, соответственно, их финансированием занимается Минспорта через регионы. На сегодня зарплаты детских тренеров, особенно в регионах, катастрофически маленькие. Например, в Воронеже – 15 тысяч рублей. Большинство детских тренеров так или иначе существует за счет родителей. Они финансируют выезды на соревнования и тренерам аккуратненько доплачивают (через родительский комитет – отметили в зале – Sport Connect). Вы сказали, что в среднем школа тратит 60% бюджета на зарплаты, но я не знаю, о каком бюджете мы говорим.

Андрей Власов: 15-20 миллионов рублей в год.

Антон Смирнов: Тем не менее зарплаты катастрофически малы, тренеры выживают. Поэтому в профессию не идут люди, которые могли бы. Как РФС планирует взаимодействовать с Минспорта, чтобы решать вопрос о зарплате детских тренеров?

Андрей Власов: РФС не имеет прав ни на одну школу, мы не решаем эти задачи напрямую. Но в 2019 году мы ввели проект лицензирования и аттестации футбольных школ, где появился критерий минимальной зарплаты. Да, на 15 тысяч рублей в месяц хороший специалист не пойдет – либо он будет вынужден добирать эти деньги в другом месте.

Закрыть зарплату тренеров во всех 2000 школах мы не сможем. Смотрите, что РФС делает.

Как я уже говорил, на спортивную деятельность уходит меньше 6% бюджета, хотя эта категория трат сильнее всего влияет на воспитание хорошего игрока. Если что, спортивная деятельность – это участие в соревнованиях и подготовка к ним (сборы и так далее). Турниров в России не мало – проблема в том, что школы зачастую не могут даже до них доехать. Не хватает денег.

Когда мы в РФС поняли, что у нас есть деньги на поддержку ЮФЛ, мы решали: на что их потратить? В итоге не отдали живые деньги, а сделали так, чтобы команды доезжали на соревнования и жили там. Оплатить дорогу всем возрастам мы не можем, поэтому идем сверху вниз и закрываем U-19, U-18 и U-15 – это элитные юношеские соревнования и финалы среди спортивных школ.

Сейчас мы пришли в одну из школ, присвоили ей достаточно высокий статус, рассказали о ресурсе, которым она будет награждена. А дальше столкнулись с… пока не понимаем, это рейдерский захват или какая-то борьба за владение ресурсами. В итоге люди, к которым мы приходили, уволены, подбираются другие, нам говорят: теперь вы будете работать с этими. Как только РФС приходит и дает какие-то ресурсы – за них начинается борьба. Это не от богатой жизни. Люди хотят хоть сейчас чего-то уцепить.

Допустим, у вас на школу выделяется 100 рублей. Когда приходит РФС и вы получаете экономию по участию в соревнованиях и поставке инфраструктуры, это не означает, что местный министр может потирать руки и говорить: «О, я сейчас сэкономил 50 рублей, значит, я 50 забрал себе, а оставшиеся запланированные 50 отдал школе». Нет, финансирование школы остается прежним, но мы просим перераспределить эти деньги в первую очередь на стимулирование тренеров к работе.

Директор «Чертаново» Николай Ларин (вопрос Вадиму Васильеву): Какая зарплата у тренеров в центрах развития молодых игроков во Франции? И от чего она зависит?

Вадим Васильев: С уверенностью сказать не могу, но думаю, что 2500-3500 евро. Зависит от квалификации тренера.

Николай Ларин: Если я вам скажу некоторые слова, вы даже не поймете, что это такое. Вот, например, ЕВСК (Единая всероссийская спортивная классификация). Или федеральный стандарт спортивной подготовки. Не знаете? Ну, конечно, в Монако такого нет. У нас зарплата тренера зависит от количества детей, занимающихся в группах, от их спортивных результатов.

Как тренер в регионе может получать больше 15 тысяч рублей, если команда не участвует в соревнованиях, которые влияют на размер зарплаты? Государство, может, и хотело бы заплатить тренеру, но не сможет, потому что есть нормативные документы Минспорта. Пока РФС не выступит инициатором изменений перед Минспорта, ничего не изменится. Тренеру нужно платить фиксированную ставку.

Андрей Власов: Ни один документ федерального уровня не регламентирует такие выплаты. Это только местные стандарты и местный договор – госзадание, которое вы получили. Также до 15 лет нет привязки к разряду.

Николай Ларин: Есть к количеству детей.

Андрей Власов: Это ваше госзадание. Ни федеральный стандарт, ни ЕВСК не регулируют этот вопрос. Это положение о школе и положение о выплатах, которое составляется местными властями. Но хорошо, РФС придет еще и на места.

Во Франции любители влияют даже на выборы президента федерации футбола – в России они вне системы РФС

Андрей Власов: Тяжелая статистика: на отметке 15+ лет мы несем 30-кратные потери игроков. То есть ребята старше 15 лет не могут конкурировать на высоком уровне, пусть и не бросают играть. Возможно, это в том числе проблема тех самых комплексных школ – им тяжело отобраться на рейтинговые соревнования и повышать уровень. РФС начинает реформы. Например, в понедельник мы запустили проект «Наша смена».

Уже год мы обещаем запустить единую базу игроков, но это уже айтишная история. Оказалось, что мы хотим поместить в систему так много данных, что нас ограничивает закон о персональных данных – должна стоять надежная защита, которая вылетает как в копейку, так и в длинный процесс согласования.

Вадим Васильев: Для успеха спорт должен быть массовым. Во Франции более 2 миллионов человек являются членами федерации футбола.

Система отстроена очень хорошо. Весь футбол курируется федерацией, в том числе любительский (как я уже понял – в России не так). Лицензия члена стоит 25 евро в год, при этом любительские клубы участвуют в выборе президента федерации: у них 60% голосов, у профессионального спорта – только 40%. Соответственно, у руководства федерации есть огромный стимул развивать любительский спорт.

Андрей Власов: В нашей культуре делать такое (платные лицензии – Sport Connect) – утопия. Многие из нас родом из Советского Союза, где весь футбол был бесплатным. Мы просто ментально не готовы за него платить. Но это и не большая проблема – мы внесем вас в систему. Проблема – в коммуникации с лигами. Есть большое количество корпоративных и частных лиг – и мы должны предложить им бизнес-условия, чтобы они к нам зашли. Мы понимаем, что лиги могут существовать и без нас, но это те самые реально занимающиеся, которые нам тоже интересны.

Как устроено воспитание молодых игроков во Франции

Вадим Васильев: При Федерации футбола Франции работают 14 центров надежд, где самые талантливые детишки в возрасте 13-15 лет обучаются в течение двух лет. По сути, это интернаты, распределенные по всей стране и финансируемые федерацией. С понедельника по пятницу ребята учатся в центре надежды, а в субботу и воскресенье возвращаются домой и играют за свои клубы. В 15 они уже полноценно идут в «Монако», «ПСЖ», «Лион» и так далее.

Профессиональные клубы отсматривают ребят и в этих центрах, и до поступления в них: скауты ездят по любительским командам, смотрят, разговаривают, стараются набрать игроков как можно раньше. Дело в том, что во Франции разрешено подписывать первые контракты в 13 лет – документ сразу регистрируется при федерации, но вступает в силу уже по окончании центра надежды.

Такая структура спасает от нечистоплотной агентской деятельности. Если игрок в 13 лет подписал контракт с «Монако», завтра он уже не сможет передумать и пойти в «ПСЖ» – все жестко регламентировано.

У несовершеннолетнего игрока может быть агент, но такой представитель не может получать вознаграждение до совершеннолетия футболиста. За нарушение правила – уголовная ответственность. Мы в «Монако» вообще предпочитали иметь дело с родителями и тренерами – как правило, в случае 13-15-летних мальчишек агентов даже не допускали до переговоров.

Наличие центров надежды упрощает скаутинг – в «Монако» игроки в основном приходили оттуда. В клубе работают 11 скаутов, которые ездят по любительским клубам по всей стране. Это не всегда бывшие игроки, бывают просто люди, которые любят игру – очень важны не только глаза, но и умение общаться. Скаут должен быть психологом, ведь именно он общается с родителями и должен расположить их к себе. Да, «Монако» – топовая академия, но она не единственная – есть «ПСЖ», есть «Ренн» и так далее.

Именно наш скаут нашел подход к семье Мбаппе – о его таланте вся Европа знала, когда Килиану было всего 10 лет. Безусловно, сыграла роль репутация академии «Монако», из которой вышли четыре чемпиона мира-1998 (Анри, Трезеге, Тюрам, Пети), также помогло желание семьи остаться во Франции и не выдергивать ребенка из родной культуры и языковой среды.

Кстати, один из тренеров чуть не загубил Мбаппе – Килиан уже собирался уходить из «Монако». Ему было около 15 лет, как раз заканчивался контракт. Естественно, сработал его характер. Многие тренеры вели себя жестко: бежать налево-направо, упасть-отжаться, я начальник, а ты… Вот такой тренер старой школы стал очень жестко давить Мбаппе, подавлять его индивидуальность. Чуть что не то – иди в стороночку. Мы запереживали. Мама даже отказалась со мной встречаться, папа сначала не хотел, но потом из уважения приехал на встречу. И так медленно мы наладили контакт.

Дмитрий Шнякин: Этот тренер еще работает в «Монако»?

Вадим Васильев: Нет.

Кстати, папа Мбаппе сам работал в Бонди (пригород Парижа – Sport Connect) тренером – просто приходил после работы и тренировал детишек в очень неблагополучном районе.

Как ни странно, ребята из парижского региона лучше всех проходят адаптацию в академии. Но мы в «Монако» негласно поддерживали баланс игроками из средиземноморской части Франции – чтобы местные тоже пробивались и не получился такой филиал Большого Парижа, это неправильно с точки зрения восприятия клуба. Есть районы, где мы работали меньше – например, в Бретани (северо-запад Франции) и на севере Франции. Там другой климат, ехать далеко.

В академии у нас есть дипломированный психолог, который следит за состоянием ребят – ведь они, по сути, в 13 лет стали взрослыми людьми, отрезанными от семьи. Это иногда помогает, у одного из воспитанников мы как-то вовремя распознали психологические проблемы. Но в первую команду эта тенденция не пошла: взрослые игроки не хотят делиться.

Не знаю, как в России, но во Франции футбол – мощнейший социальный лифт для семей с низким достатком и из неблагополучных районов. Зачастую даже единственный социальный лифт. Когда добиваются игроки, добиваются их родители, сестры, братья, тети и дяди. Поэтому у нас в «Монако» на стадион часто приходили семьями по 6-7 человек. Самый богатый на таланты регион – парижский. Помимо красивого центра, который многие знают, там очень много неблагополучных районов. Когда туда приезжаешь, не очень комфортно себя чувствуешь. Оттуда и вышел Мбаппе.

Я согласен с утверждением, что в России молодым игрокам дают мало возможностей, проще говоря, не доверяют им. Многие тренеры мыслят по-старому: 21-23 года – это еще молодой игрок. Это не молодой игрок, это уже нормальный игрок. Молодой – это 17, 18, 19 лет. Я в начале декабря был на одном из матчей в России с очень сильным специалистом, спортивным директором «Лилля», и еще несколькими скаутами. Смотрели средние команды. И они сказали, что бросается в глаза устаревшая стилистика игры – как играют у нас, в Европе играли 15-20 лет назад. И по возрасту – где молодежь?

Безусловно, российским игрокам нужно открывать окно в Европу. Нужно больше конкуренции. Как только кто-то уехал за границу – освобождается место для нового игрока. Чем больше движения, тем больше интереса.